Неточные совпадения
Не находя пищи за пределами укрепления и раздраженные
запахом человеческого мяса,
клопы устремились внутрь искать удовлетворения своей кровожадности.
—
Клоп тем и счастлив, что скверно
пахнет.
Клопы на том только основании и могут жить счастливо, что они не догадываются о своем
запахе.
— Знатоки говорят, что хороший ром
клопами должен
пахнуть, — замечает дядя.
— Многие это говорят, однако я не замечал.
Клоп, я вам доложу, совсем особенный
запах имеет. Раздавишь его…
Его белье, пропитанное насквозь кожными отделениями, не просушенное и давно не мытое, перемешанное со старыми мешками и гниющими обносками, его портянки с удушливым
запахом пота, сам он, давно не бывший в бане, полный вшей, курящий дешевый табак, постоянно страдающий метеоризмом; его хлеб, мясо, соленая рыба, которую он часто вялит тут же в тюрьме, крошки, кусочки, косточки, остатки щей в котелке;
клопы, которых он давит пальцами тут же на нарах, — всё это делает казарменный воздух вонючим, промозглым, кислым; он насыщается водяными парами до крайней степени, так что во время сильных морозов окна к утру покрываются изнутри слоем льда и в казарме становится темно; сероводород, аммиачные и всякие другие соединения мешаются в воздухе с водяными парами и происходит то самое, от чего, по словам надзирателей, «душу воротит».
В помещениях, где живут надзиратели, тоже тяжкий
запах отхожего места и кислоты, тоже жалобы на
клопов.
Курзал прибодряется и расцвечивается флагами и фонарями самых причудливых форм и сочетаний; лужайки около него украшаются вычурными цветниками, с изображением официальных гербов; армия лакеев стоит, притаив дыхание, готовая по первому знаку ринуться вперед; в кургаузе, около источников, появляются дородные вассерфрау 12; всякий частный дом превращается в Privat-Hotel, напоминающий невзрачную провинциальную русскую гостиницу (к счастию, лишенную
клопов), с дерюгой вместо постельного белья и с какими-то нелепыми подушками, которые расползаются при первом прикосновении головы; владельцы этих домов, зимой ютившиеся в конурах ради экономии в топливе, теперь переходят в еще более тесные конуры ради прибытка; соседние деревни, не покладывая рук, доят коров, коз, ослиц и щупают кур; на всяком перекрестке стоят динстманы, пактрегеры 13 и прочий подневольный люд, пришедший с специальною целью за грош продать душу; и тут же рядом ржут лошади, ревут ослы и без оглядки бежит жид, сам еще не сознавая зачем, но чуя, что из каждого кармана
пахнет талером или банковым билетом.
В чаще этой всегда сыро,
пахнет густой постоянной тенью, паутиной, падалью-яблоком, которое, чернея, уже валяется на прелой земле, малиной, иногда и лесным
клопом, которого проглотишь нечаянно с ягодой и поскорее заешь другою.
—
Клопом засахаренным
пахнет немножко.
Александра Михайловна стала раздеваться. Еще сильнее
пахло удушливою вонью, от нее мутилось в голове. Александра Михайловна отвернула одеяло, осторожно сдвинула к стене вытянувшуюся ногу папиросницы и легла. Она лежала и с тоскою чувствовала, что долго не заснет. От папиросницы
пахло селедкою и застарелым, грязным потом; по зудящему телу ползали
клопы, и в смутной полудремоте Александре Михайловне казалось — кто-то тяжелый, липкий наваливается на нее, и давит грудь, и дышит в рот спертою вонью.
И, припоминая черты хорошенького личика, я невольно размечтался. Картины одна другой краше и соблазнительнее затеснились в моем воображении и… и, словно в наказание за грешные мысли, я вдруг почувствовал на своей правой щеке сильную, жгучую боль. Я схватился за щеку, ничего не поймал, но догадался, в чем дело:
запахло раздавленным
клопом.
Холодок сентябрьской ночи
пахнул из темноты вместе с какой-то вонью. Он должен был тотчас закрыть окно и брезгливо оглядел еще комнату. Ему уже мерещились по углам черные тараканы и прусаки. В ободранном диване наверно миллионы
клопов. Но всего больше раздражали его духота и жар. Вероятно, комната приходилась над кухней и русской печью.
Запахи сора, смазных сапог, помоев и табака-махорки проникали через сенцы из других комнат трактира.
А понюхать, признаться, было что. Когда смотритель, бормоча, сопя и почесывая за воротником, отворил дверь в станционные «покои» и молча указал мне локтем на место моего успокоения, меня обдало густым
запахом кислятины, сургуча и раздавленного
клопа — и я едва не задохнулся. Жестяная лампочка, стоявшая на столе и освещавшая деревянные некрашеные стены, коптила, как лучина.
— Удивительно, даже персидский порошок ничего не берет! — проворчал Федя. — Так их много, этих
клопов! — Доктор! Зиночка просит меня спросить вас: отчего это
клопы так мерзко
пахнут?